Вирусиада

          ВИРУСИАДА

 

 

Уже не надо Рая или Ада.

По континентам вирусы гоня,

Вирусиадой стала Илиада, 

Перетрудив троянского коня.

 

Приготовленья были постепенны.

В коня загружен вирус боевой.

И мы разрушим городские стены

И отдадим ахейцам город свой.

И для абсурда исчезает мера.

И для распада – подлинный успех.

Довольно слушать старого Гомера.

Вирусиада на устах у всех.

 

Ужаснее всего словесный вирус.

Наперекор тому, что богом дан.

Тем более, он порожден и вырос

В лабораториях великих стран.

 

Ахейцы постарались, и, естественно,

Попрятали воителей своих.

И от войны таинственной и бедственной

Коварный конь уберегает их.

 

А между тем троянская диаспора

Уже идет за ними по пятам.

И мы коней сооружаем наскоро

И ставим загражденья тут и там.

 

Напрасное и жалкое старание.

Кордоны и заставы сметены,

Поскольку мы противника заранее

Ввели в пролом разрушенной стены.

 

Опомнитесь, несчастные трояне.

Слепой Гомер, глаза мои протри.

Коварный конь в прекрасном состоянье,

Обманный вирус прячется внутри.

 

Слепой Гомер, мы забываем оба,

О чем рапсод когда-то напевал.

Сними затворы, конская утроба,

И триллионы лягут наповал.

 

Покорно ляжет сила человечья.

Забитым бронхам подвиг перекрыт.

Щиты, мечи, колени и предплечья,

Следы литые бронзовых копыт.

 

 

          2

 

Война развязана. И тем не мене —

Молчанье с этой стороны и с той.

Молчит сознанье или разуменье,

Как называл сознанье Лев Толстой.

 

Вирусиада противопоказана,

Опережая первородный грех.

Молчанье совести, молчанье разума.

И самоизоляция от всех.

 

Стихают хрипы вирусных агоний.

Дымят смертей прощальные огни.

Еще остались Гекторовы кони –

Скорее их от мертвых отгони.

 

Ко мне, мифологические лица,

Ко мне, Эллады лучшие умы.

Самосознание определится

Из предсознаний холода и тьмы.

 

Легко вдыхалось или выдыхалось

Бессмертие Кронида самого.

И этот вирус – недобитый Хаос,

Конец Олимпа и конец всего.

 

Сразит обоих вирусная сила.

Ахилл и Гектор. Гектор или – он.

Поэма славит подвиги Ахилла.

Но Илиаду славит Илион.

 

И чтобы вечно пребывали трое –

Приам, и Гектор, и его жена,

Я сам останусь в планетарной Трое,

Пока она еще не сожжена.

 

До эпилога — переход пологий.

Или о вирусе крутая речь.

Попробуем одной из мифологий

Самоуничтожение пресечь.

 

Все поглощает миротворной бездной,

Вирусиада, распорядок твой.

Сегодня хаос выстроен железно

И подчинен системе цифровой.

 

Сегодня вирусом повержен атом.

Но Троя примет изначальный вид,

Когда опять, перед последним актом,

Астионакт ее возобновит.

 

 

               3.

 

Мои трояне замирают в страхе.

Оплакан Гектор и Приам убит.

Но сына Гектора и Андромахи

Вирусиада переубедит.

 

Возобновим проломленную стену.

Устроим Одиссею пятый акт…

Чтобы явился Гектору на смену

Его спасенный сын Астионакт.

 

Не обладая вирусным оружьем,

Саму Афину к разуму склоня,

Мы замыслы ахейские нарушим

И подожжем троянского коня.

 

Больные дети вирусного бреда

Друг другу снова противостоят.

Но лишь тому назначена победа,

Кто сможет обезвредить этот яд.

 

Осознавая откровенья эти,

И все ужаснее и все видней

Вирусиада бродит по планете

И узурпирует остаток дней.

 

Конечно, из коня героев гнева

Мы предварительно освободим.

Плывите вправо и плывите влево

Туда, где родины приятный дым.

 

Но как понять вирусиаду эту,

В которой ты отчизну потерял?

Астионакт наследует планету,

А не один античный ареал.

 

Я на пророчество себя настрою,

До собственного мифа доберусь…                        

Нет, я не говорю, что мы, как Трою,

Сегодня восстанавливаем Русь.

 

Я думаю, земляне будут рады

Обезопасить каждый континент.

И где же ты, герой вирусиады?

Астионакта не было и нет.

 

Полуобъявлена, полузабыта,

Мечта о нем погибла и спаслась.

И в поздней мифологии открыто

Живет его иная ипостась.

 

 

            4.

 

Шаги полупобедного парада.

Война и мир или последний бой?

Вирусиада или Русиада

Перепроверены моей судьбой.

 

Я думаю, и в том, и в этом веке

Вирусиадою обновлены

Или впервые выявлены вехи

Второй и третьей мировой войны.

 

Напрасно позаботилась природа,

Чтоб я не видел и не вспоминал.

Все тяжелей и горше год от года

Во мне живут начало и финал.

 

События надвинутся лавиной,

Как будто время повернуло вспять.

Сегодня пять, примерно, с половиной,

А завтра сразу восемьдесят пять.

 

От передышек не бывает лучше.

Начало мы предусмотреть могли б.

Обманное мое благополучье

Не обмануло — младший мой погиб.

 

Изобретенья века, будь спокоен,

По-прежнему над головой висят.

А вот стратегию тотальных боен

Сменила тактика вирусиад.

 

Полупобеда остается в силе,

Однако в силе несколько иной.

Предотвращали и преобразили

Войну былую нынешней войной.

 

Я снова буду жить и видеть буду

И разгадаю современный миф.

И вы поверьте молодому чуду,

Его немного видоизменив.

 

И вы поверьте выдуманной Трое,

В которой вирусы устранены,

Произойдет рождение второе

Любого мифа и любой страны.

 

И не страшны повторные преграды,

Поскольку обозначены опять

Начало и конец Вирусиады

Годами – пять и восемьдесят пять.

 

 

        5.

 

Часов последних и минут последних

Не понимаю и не признаю.

В тумане белом виден собеседник.

И я читаю рукопись мою.

 

Когда-нибудь сознание упрочим

Или проникновенно проясним.

Но в этой рукописи, между прочим,

Последний миг и поединок с ним.

 

И вот, опасностью пренебрегая,

Предпочитаю разговор прямой.

И мне ответит ипостась другая –

Мой оппонент и собеседник мой.

 

Пока безумствуют миры и войны,

Друг друга заменяя и тесня,

Ко мне мой гость приходит своевольно

И своевольно слушает меня.

 

И все несвоевременно и дико,

И словно в этих спорах о былом

От нашего с тобою поединка

Зависит эпохальный перелом.

 

Не обольщенный легкою победой,

Предпочитаю ипостасный бой.

А все ответы в рукописи этой,

Которую держу перед собой.

 

И в поединке силы собираю,

И вот мне снится – так оно и есть…

И оппонент, заглядывая с краю,

Мне помогает рукопись прочесть.

 

А мы с тобою не придем к согласью

Обоснованьем замыслов самих.

Как хорошо сражаться с ипостасью

В последний час или в последний миг.

 

Ты улыбаешься непобедимо,

Бессмертье утая и затая.

И эта горечь неисповедима.

Она моя или она твоя?

 

Обновлена заведомая храбрость

В тумане том и в поединке том.

И собеседника прозрачный абрис

Вирусиаду пробует перстом.

 

 

           6.

 

Еще он вроде здесь, и вроде нет его.

Куда уйдет скептический эксперт?

В живую рану бытия планетного

Мой собеседник погружает перст.

 

Но я известья фейками навешаю

О том, что есть и будет впереди.

И эту информацию новейшую

Своим неверием не береди.

 

Кому-то и количество и качество,

Кому-то КОНТРА, а кому-то ПРО.

Кому-то можется, кому-то скачется,

Кому-то верится в информбюро.

 

Поочередно, фразами короткими,

Когда-то, и бойцам, и пацанам,

Оно своими фактами и сводками

Святую правду сообщало нам.

 

Теперь она, и верю и не верю я,

Оболгана и поперек, и вдоль.

И вот Фома глобального неверия

Влагает палец в эту нашу боль.

 

Они солгут без боли и зазрения,

Чтоб я ответ невероятный дал.

А я предчувствую такое зрение,

Которым никогда не обладал…

 

И новое преображенье начато

И только начинается, хотя

Словесный вирус исчезает начисто,

В другую ипостась переходя.

 

Вирусиада не имеет автора,

Но к русиаде переход прямой.

И это не безумная метафора,

А вызов мой и поединок мой.

 

А мой Фома, опять с тобою вместе я,

Но ты, ему, неверному, под стать,

Не разгадал последнего известия –

Пора восстать, пора из гроба встать.

 

И все-таки по-своему победен я –

Опережая эпос наших лет,

Фома уходит в ипостась неведенья,

И русиада поспевает вслед…

 

 

           7.

 

Переселясь и перевоплотясь,

Измучила меня и полегчала.

Уходит жизнь. Приходит ипостась.

Войди в нее и начинай сначала.

 

Вирусиада в сущности права –

Возобладают мертвенные тверди.

Какие-то живые существа

Мешают жить и помогают смерти.

 

Но их уже не различает глаз,

Однажды в яму ослепленья глянув.

Кора земная перенапряглась

От молний и магнитных ураганов.

 

Откуда это все проистекло?

Не умираю и не жду ответа.

Береза бьет в оконное стекло,

Как будто укрывается от ветра.

 

Поочередно вирусы войны

Судьбу и жизнь мою переломали.

А на Руси особенно видны

Слепые корчи новых аномалий.

 

И, от стабильности ожесточась,

Не понимая, много или мало,

Но все мы сделали, чтобы сейчас

Вирусиада русиадой стала.

 

И ты живей пятно позора смой,

К живому воскрешению готовься.

А эта боль истории самой –

Заемный грех, а не Россия вовсе.

 

И ты, оглядываясь там и тут,

Не отдавай Россию пядь за пядью,

Позор чужих ветхозаветных пут

Уподобляя новому распятью.

 

Предбытие и послебытие

Припоминая в осажденной Трое,

Вообрази сознание свое –

Переживи рождение второе.

 

Скорее ипостась оповести,

Она тебе верна и постоянна.

В нее береза пробует войти,

Чтобы спасти себя от урагана.

 

 

           8.

 

Береза милая вошла и вышла,

Сочувственно и жертвенно покаясь.

Вирусиада пол Сибири выжгла,

Иной простор не трогая покамест.

 

Невиданные ураганы – малость

Перед какой-то непонятной битвой.

И вот к земле береза прижималась,

Дрожа под этой бурею магнитной.

 

Природная особенная сила.

Ее нельзя уподоблять иконам.

Вставай, береза, выпрямись, как было.

Не жди спасенья за стеклом оконным.

 

Особенная, видимая, луч твой

Никто не исказит и не раздавит.

Верна и неизменна, потому что

Себя как небывалую рождает.

 

Обманны ураганные извивы,

Которые в экстазе и в запасе.

Какою русиадой уязвимы

Неведомые наши ипостаси?

 

Я принимаю этот страшный вызов,

Моими предсказаниями занят.

Само себя на поединок вызвав,

Небытие от вируса отпрянет.

 

Грозой опознавательного знака –

Преображенная твоя природа.

Но только ты не забывай, однако, –

Небытие – граница перехода.

 

И поневоле, верою особой,

Особой волей в обновленном виде,

Границу эту перейти попробуй

И, как береза, перейди и выйди.

 

В лиловом сумраке спокойно стоя,

Она, зеленая, достигла цели.

Войти и выйти – самое простое,

Чтоб ипостаси наши уцелели.

 

И та, которая живет и дышит,

И та, которая идет на смену.

Последний срок мой несомненно выжат,

И новый подступает – несомненно.

 

 

     9.

 

И грады веселы, и страны рады.

И даже если вы переспросили,

Мы говорим: «конец вирусиады»,

А сами думаем: « конец России».

 

Напрасно думаем. Насобирали

Чужих вестей и по чужому судим.

Победа повторится по спирали,

Уподобляясь ипостасным судьбам.

 

Природа наша званым и незваным

Такие судьбы отмеряет строго.

И ты не тешь себя самообманом

И не шути насчет второго срока.

 

Второго срока никому не надо,

Его столетия преобразили.

Россия – ипостась Астионакта.

Астионакт – предшественник России.

 

Пожара илионского зиянье

Безмолствует, зовя и предрекая.

Скорее воскресайте, россияне,

Пока взывает ипостась другая.

 

И пораженья, и победы явны.

Переживайте в горести и крахе

Одновременно с плачем Ярославны

Прощанье Гектора и Андромахи.

 

Но россияне, видимо, устали.

Историю побед не перепутай.

Троянский конь стоит на пьедестале

Над нашей болью и над нашей смутой.

 

Во избежанье русского провала

Со всей земли вирусиаду свейте.

Такого подвига недоставало,

Такой победы не было на свете.

 

Не уклоняя влево или вправо

Того, что он в основе исповедал,

Такой народ один имеет право

На ипостась большой своей победы.

 

А вы пока, без ожиданий чуда,

Пожар и ложь свою остановите.

Мой оппонент уже идет оттуда,

Чтобы ко мне на поединок выйти.

 

 

        10

 

Обыкновенно – признан и не признан.

Поочередно – веруй и не веруй.

Вирусиизм сильнее гитлеризма

И будет сломлен ипостасной мерой.

 

Последний вирус, не зажат, не мерян,

Идет волною нового приплода.

И я предчувствую, что он намерен

Отнять все то, что мне дала природа.

 

Чтоб я, осознавая долю эту,

По воле осязания и звука

Писал, привыкнув к линиям и цвету,

Без ваших лиц, без книг и ноутбука.

 

Но замысел не состоится этот,

Чтоб я писал и ничего не видел.

Воображение – прекрасный метод

Вернуть себя в преображенном виде.

 

И мне задача предстоит большая –

Чтоб я себя запомнил и осилил,

Собрав, соединив, не завершая,

Незавершения в единый символ.

 

И этот символ надо мною поднят

И не доступен до другого раза.

Прощание и прошлое восполнит

И мне опять откроет оба глаза.

 

И целый год надеждою такою

Ты пребывал в печали и в экстазе.

Где целый мир кричит моей тоскою –

Не ожидай. Не будет ипостаси.

 

Тебе нужна одна из этих схваток

Воображенья с вирусами теми?

Признай оправданный миропорядок

Природных или божьих эпидемий.

 

В миропорядке никуда не деться.

Что нам досталось или что осталось.

Отдай глаза невинного младенца.

Прими глаза, какими смотрит старость.

 

И возрожденствуйте, и суеверьте

Своей тоской, духовной или вещной,

Чтобы принять апофеозу смерти

Или апофеозу жизни вечной.

 

 

 

ПОСЛЕ «ВИРУСИАДЫ».

 

Я сделал выбор. И ясна разгадка

Соотношенья запредельных зон.

Однако вирусы миропорядка

Мешают видеть, нарушают сон.

 

Мы ничего придумывать не станем,

И, чтобы мысль живая началась,

Тому, что называют мирозданьем,

Небытие готовит ипостась.

 

Осуществима для всего святого

И наших испытаний лишена,

Я знаю, что она уже готова

И небытийно дышит лишь она.

 

И вот уже предвестьем перехода,

Заменой умозрительных бросков,

К моим зеницам приближает кто-то

Оздоровительный стереоскоп.

 

И без прикосновенья и касанья

И без обособления вовне

Необъяснимый кто-то – это сам я,

Тот ипостасный, что живет во мне.

 

Такой ответ, когда он будет принят,

В учение живое разовью.

Но понимаю – никогда не примет

Вирусиада версию мою.

 

А то, быть может, сохранит в секрете

И, подменяя, уничтожит след.

Предпочитая симулякры эти

Или стереотипы давних лет.

 

Но я готов сомнения мои

Перетерпеть в естественном порядке –

Самозабвение в небытии,

Самосознанья первые зачатки.

 

И потому, себя не повторяя

И ныне завершенного забыв,

Я буду снова, жизнь моя вторая,

По-новому востребован и жив.

 

Но если вы понять меня могли бы,

Кричит мое живое существо,

Готовое оплакать вашу гибель,

Как смерть и гибель сына моего.

 

 

        2

 

Сегодня смерть становится иной,

Знакомой мне и будто бы родною.

Как будто Миша говорил со мной

О том, что он уже пришел за мною.

 

Между прозрением и слепотой

Неипостасна противоречивость.

Любая смерть – уподобленье той,

Которая со мной уже случилась.

 

Посмертная таинственная синь,

Вирусиаде противопоставься.

Любую гибель побеждает сын –

Вторая ипостась триипостасья.

 

Под эту веру нелегко подвесть

Преображенье Социо и Этно,

Пока нагорная благая весть

Перетолкована ветхозаветно.

 

И неужели будет спасена,

И погибая, и не погибая,

Потрясена и не потрясена,

Душа любая и судьба любая?

 

Но то, что предназначено для всех

Во всех деяниях и всех вопросах,

Определенно вызывает смех

У очень опытных и очень взрослых.

 

И никого уже не удивит

Спасение от электронной сети,

Затем, что виртуальный индивид

Свободен и от жизни и от смерти.

 

Тысячелетье, голос твой умолк.

Любой размер неравноценно занят.

А я попробовал бы, если б смог.

Не этот стих, а подлинный гекзаметр.

 

Когда-нибудь его переведут,

Друг с другом устанавливая связи.

Послушайте меня и там, и тут,

Осознавая правду ипостаси.

 

Парадоксально изгоняя страх

Предупрежденьем о земном финале,

Единственное благо в двух мирах,

Мне кажется, еще не осознали.

 

 

2020. Лето

 

 


 

 

 

 

 

Комментарии запрещены.