«РУСЬ» ЮВАНА ШЕСТАЛОВА.

Моя победа остается в силе,

И эту силу вам не побороть.

Меня о той победе попросили

Святые силы, да и сам Господь.

А было мне предложено – во имя

Зеленого простора моего

Народов изначальное родство

Оборонить могилами своими

И целый мир еще усеять ими

И заодно освободить его.

Наверно, от всего пережитого

Испепеленное горит во мне,

Чтоб я была  по-прежнему готова

К любому подвигу в такой войне.

Это слова из «монолога» современной России – такого «монолога», каким он слышится мне. На мой взгляд, монолог этот подтверждает главную мысль новой книги мансийского, российского,  — русского! — поэта Шесталова. Поэт, филолог, мыслитель, историк, вероучитель – дает свою версию родному для каждого из нас, россиян, понятию – «русский народ». Глубинный смысл предлагаемой версии – «народов изначальное родство».

Да, именно родство народов, определяло всю историю Руси. Оно вечный, не зависящий от времени исток нашего единства. Единство, кратко называемое – «Русь». На всех этапах нашей истории. И особенно в годы великих побед и трагических испытаний.

Можно по-разному трактовать и оценивать тех или иных исторических деятелей – князей, царей, вождей, руководителей страны: такие оценки не дают ключа к разгадке интересующего нас феномена. Напротив – «Русь» была опорой всем значимым для мира историческим свершениям на территории России. И в процессе многовекового формирования Руси-России, и на этапе смены форм ее централизованной государственности.   И прежде, и сейчас.

Разрушение такого единства поведет к тому, что само понятие «Россия» останется в прошлом. Некоторые полагают, что подобная развязка не за горами. Юван Шесталов самим названием новой книги опровергает эту версию. Он мужественно вступает в поединок с теми, кто сегодня пытается ее насаждать.

Аргументы его неожиданны. Казалось бы, парадоксальны. На первый взгляд, их легко перетолковать и оспорить. А на самом деле… Нужно к ним еще присмотреться. Кроме того, есть аргументы, которые – по своей природе – недоступны для опровержения. Они живут и оживают вопреки всему.

Их основа – мифологична. И выдвигают их авторы, которые, при всем  блеске эрудиции и богатстве наблюдений, выходят в своих трудах за пределы строго доказательной науки. И это не отступление от научного знания, а его невольное восполнение. Прекрасный пример тому – концепция  пассионарности Л.Н.Гумилева: на наш взгляд, система ключевых используемых ученым понятий, являясь обобщением многочисленных фактов исторического этногенеза,  в сущности мифологична, ибо исходит из признания недоказуемых и принципиально необъяснимых энергетических начал, применяемых к социальной истории народов. Тем не менее, плодотворность и научное значение  «гипотез» Л.Н.Гумилева – не могут быть оспорены.

Такого рода «вечные гипотезы» нужно брать в актив, даже не соглашаясь во многом с явно парадоксальной тенденцией тех, кто их выдвигает. Интуитивно-мифологические гипотезы достойны быть в активе науки уже хотя бы как объекты будущих исследований, реальных и возможных. Но в книге Ювана Шесталова мы встречаемся с совершенно особым проявлением историко-культурной и филологической мысли. Дело в том, что Шесталов-исследователь остается в этом труде Поэтом. И к его поэтическим прозрениям в области науки стоит прислушаться.

Ассоциативная природа образной мысли, бесстрашная интуиция, поражающие читателя приемы этимологических объяснений обязывают специалистов из разных областей всерьез заняться интересующей нас проблемой. Шесталов приглашает к таким исследованиям не только собственным опытом поэта-филолога, но и созданием особого института «Академия природы», президентом которой он является. В «Академии» найдется дело для многих ученых, объединенных желанием проникнуть в трудно доступные, но до предела актуализированные сегодня тайны отечественной истории.

Вернемся опять к «монологу»… — к  новому, глубокому (хотя и гипотетическому и во многом мифологическому!) истолкованию понятия «Русь». «Народов изначальное родство». Шесталов солидарен с теми исследователями, которые не сводят Русь к изначальному приоритету славянства (см., например,  фундаментальный труд Л.Н.Гумилева «Древняя Русь и Великая степь» М.: «Мысль»,1993, стр. 27 и след.). Славянство, имеющее свою праисторию, восходящую еще ко второму тысячелетию до нашей эры (см. монографию В.В.Седова «Славяне» — М.: Языки славянской культуры, 2002), вступило в сложное этническое (впоследствии – суперэтническое) единство с отнюдь не славянским племенем руссов и другими многочисленными племенами. В союзе с ними оно и создало Древнюю Русь.

Главная мысль нашего автора состоит в том, что в этом суперэтническом союзе особая, и до сих пор не оцененная и не изученная роль принадлежит древним манси и хантам, имеющим тоже свою многотысячелетнюю праисторию. Шесталов подходит к этому вопросу как поэт-филолог и предлагает в качестве аргументов, подтверждающих его гипотезу, приемы сравнительной этимологии. Мансийский, хантыйский и другие языки малочисленных народов Севера, с одной стороны, и русский язык – с другой,  сохранили следы этнических взаимодействий. Реконструкция языковых взаимовлияний, выделяющих особую роль мансийского и хантыйского языков, позволяют проникнуть  в тайны этногенеза Древней Руси. Наблюдения автора учитывают и более широкие возможности сравнительного языкознания, привлекая к с сопоставлению другие языки: ведь они хранители тайн древних цивилизаций. И чем больше, вместе с автором книги, погружаешься в мир этих увлекательных сопоставлений и – возможно! – открытий, тем острее чувствуешь мерцание великой гипотезы, которую мы обозначили строчкой «монолога» — «народов изначальное родство». «Русь» оказывается воплощением и нерушимым результатом такого ипостасного «родства».

При этом меня отнюдь не смущает преимущественный шесталовский акцент на всем мансийском. Автор ведь не отрицает победу славянского начала в российском, русском суперэтническом единстве. Тем более, речь не может идти ни о каких националистических антиславянских притязаниях исследователя. Таких притязаний в книге нет и не может быть. Об этом сказано прямо на стр.  Но акцент, сделанный автором, понятен как обычный в науке прием выделения неизученного аспекта проблемы – увлеченность первооткрытием позволяет обнаружить материал, требующий анализа и проверки. Издержки увлеченности тоже легко объяснимы и не введут в заблуждение читателя.

Но, повторим еще и еще раз, даже эти возможные издержки приобретают в книге дополнительную убеждающую силу: поэт столь большого масштаба,  как Юван Шесталов, недаром вдохновлен особой образной интуицией, которую читатель почувствует сразу. Эта (выходящая за рамки строго доказательной науки) интуиция волнует и впечатляет как художественный текст. Даже если гипотезы поэта будут оспорены или скорректированы специалистами, книга его будет читаться и перечитываться. Ибо в главном, основном Поэт прав: нельзя разрушать изначальное родство народов, нельзя националистически обеднять великое понятие «Русь». А ведь такая опасность сегодня существует. Она губительна для каждого из многочисленных или малочисленных народов современной России. Может быть, более губительна, чем агрессия реальных и мифических внешних врагов. Русь, составляющая основу России, пока она верна себе и своей многовековой истории, обречена на победное обновление и возрождение. Книга народного — мансийского, русского — поэта Ювана Шесталова, точно прочтенная и справедливо оцененная, способствует нашей грядущей победе.

Итак, Шесталов – закономерно рядом с Есениным. Помните?

Но и тогда,

Когда на всей планете

Пройдет вражда племен,

Исчезнет ложь и грусть, -

Я буду воспевать

Всем существом в поэте

Шестую часть земли

С названьем кратким – «Русь».